Прекрасны вы, поля земли родной, Еще прекрасней ваши непогоды; Зима сходна в ней с первою зимой, Как с первыми людьми ее народы!.. Туман здесь одевает неба своды! И степь раскинулась лиловой пеленой, И так она свежа, и так родня с душой, Как будто создана лишь для свободы...
Но эта степь любви моей чужда; Но этот снег летучий, серебристый И для страны порочной слишком чистый Не веселит мне сердца никогда. Его одеждой хладной, неизменной Сокрыта от очей могильная гряда И позабытый прах, но мне, но мне бесценный.
Неопалимая купина (устар. книжн. высок.) – нечто нерушимое, непреходящее, вечное. Библейское выражение неопалимая купина (ударение на последнем слоге) буквально значит «несгораемый куст». В пламени этого тернового куста, по библейскому преданию, Моисею являлся сам Бог.
Модест Колеров: Мюнхен-1938 и Грузия-2008: европейские "скелеты в шкафу" и "раздираемый Кремль"
В Москве магнитные бури, толкающие на противоречивость. Отвратительный юбилей Мюнхена-1938 одних заставляет сосредотачиваться перед угрозой новой "холодной войны" и кризиса, а других - паниковать, тщетно ища баланса между национальными интересами и надеждой "не втягиваться в конфронтацию".
В Москве недовольны заявлением одного из архитекторов европейского порядка 1990-х годов, нынешнего министра иностранных дел Швеции Карла Бильдта о том, что в августе 2008 года Россия якобы так же напала на Грузию, как Гитлер - на Чехословакию осенью 1938-го. Мне удивительно это удивление. Точно такое же заявление президента Литвы, ветерана гитлеровских войск Валдаса Адамкуса эмоций почему-то не вызывало. Москве впору перекреститься, что выглядящую сегодня вполне умеренно оборонительную Мюнхенскую речь Путина 2007 года они не приравняли к Мюнхенскому сговору. Не приравняли пока - пока не закончена их историческая чистка, которая снимет с США, Великобритании и Франции ответственность за начало Второй мировой войны и вооружение Гитлера. Её цель хрестоматийна: избавиться от своих многочисленных "скелетов в шкафу", назвать бывшее небывшим, а профашистскую практику "санитарного кордона" против СССР - средоточием "европейских ценностей".
"Санитарный кордон", созданный в 1920-1930-е гг. демократическим Западом против СССР, почти исключительно состоял из фашистских, полуфашистских и авторитарных государств, которым точно так же "позволялись" этнократия, агрессивный национализм и локальный империализм, как это сегодня позволяется Ющенко и Саакашвили. Империализмы "Великой Финляндии" Маннергейма, "Великой Румынии" Антонеску, польского "Междуморья" Пилсудского, диктатуры Сметоны в Литве, Ульманиса в Латвии, Пятса в Эстонии, Хорти в Венгрии, соратники по Мюнхенскому сговору Гитлер и Муссолини - вот кто были главными бойцами "европейских ценностей" в глазах Франции и Великобритании. Кое-кто из европейцев сейчас ищет индульгенции в том, что послемюнхенский, антигитлеровский британский лидер Черчилль осудил-де Мюнхенский сговор. Но это не мешает им, адвокатируя коллаборационистов Гитлера, игнорировать прямо адресованную им формулу Черчилля от 22 июня 1941 года: "Любой человек или государство, которые идут с Гитлером - наши враги".
Двусмысленные "европейские ценности" отнюдь не случайно так легко позволяют Ющенко - реабилитировать соучастников Гитлера, Саакашвили - присягать Сталину и Берии, а в здравствующем музее Сталина в Гори открывать экспозицию о своих подвигах в Южной Осетии. У них - историческая глубина. Почти ежегодные уступки Запада Гитлеру и Муссолини, карт-бланш на милитаризацию, аншлюс Австрии весной 1938-го, оккупацию Албании - все эти последовательные шаги "умиротворения агрессора" были сделаны вовсе не СССР, точно так же как последовательное НАТОвское "умиротворение" Саакашвили путём его усиленной милитаризации были сделаны не Россией.
Мюнхенский сговор демократических Великобритании и Франции с нацистской Германией, фашистской Италией (и союзной им империалистической Польшей) - расчленение Чехословакии, изоляция СССР и подталкивание Гитлера к нападению на СССР - очевидное и настоящее начало Второй мировой войны, которое лишь "европейцы" стесняются так называть. Именно поэтому, не имея пока сил назвать сговор "торжеством цивилизации", его исторические авторы не будут исследовать его юбилейные обстоятельства. Сегодня смесь демократического и русофобского Запада идёт дальше - к объявлению годовщины вынужденного "Мюнхенским сговором" пакта Молотова-Риббентропа (23 августа 1939) Днём памяти жертв сталинизма и нацизма (решение Европейского парламента от 22 сентября 2008). Всё идёт к тому, что в юбилейном 2009 году на СССР и его государство-продолжатель Россию возложат вину за Гитлера.
И только отчаянные невежи могут удивляться заявлениям Карла Бильдта. Им, невежам, уже с доставкой на дом - транслируют будущую логику обвинений. Вот о Мюнхенском сговоре нам рассказывает научный руководитель парижского Центра международных исследований Национального фонда политических наук Пьер Асснер ("Независимая газета" от 29 сентября) - нет, не о Франции, выдавшей Гитлеру Чехословакию. Вовсе нет: "Посмотрите, как меняется политика России: всего несколько дней назад президент Медведев выступил с поправками к доктрине внешней политики, одна из которых касается права России защищать своих граждан, где бы они ни находились. Это заявление не может нравиться тем, кто знаком с историей судетских немцев, под предлогом защиты которых Гитлер аннексировал Чехословакию..."
Может быть, о поклоннике Сталина Саакашвили? Отнюдь: "Сегодня Путин одновременно примеряет на себя и одежды русского царя, и нового Сталина, и коммунистов". Может, о гитлеровском офицере, которого Ющенко юбилейно вознаградил званием Героя Украины? Напротив: "Сама мысль о том, что Украина или Грузия могут быть независимыми государствами, нестерпима для России... На ум снова приходит лишь Гитлер и Чехословакия. Тогдашняя риторика очень напоминает нынешнюю русскую. Многие в то время говорили о том, что Версальский договор несправедлив к Германии, что он унижает немецкое достоинство, что, наконец, чехи просто плохо обращаются с судетцами. Об осетинах тоже говорили, что грузины плохо к ним относятся".
Чему и кому удивляться? Тем, чья бюрократическая и политическая судьба сформирована Горбачевым, Шеварднадзе и Козыревым, следует честно принять как логический и должный итог своей любви - Саакашвили. Не следует ли как естественный результат принять и решение Европарламента от 22 сентября? Не хотят - магнитные бури. Удивляются Бильдту, но страдают от непонимания в собственной стране.
В интервью французской Le Nouvel Observateur (25 сентября) председатель комитета Государственной Думы по международным делам Константин Косачев, согласно прозрачной самопрезентации, "присутствующий даже на самых закрытых совещаниях", жалуется: "В высших властных кругах многие высокопоставленные чиновники действительно считают, что Россия должна изолироваться, рассчитывать только на свои ресурсы... И эти люди с каждым днем становятся многочисленнее и могущественнее... Почему?... Запад так постарался, что теперь прозападно настроенным людям, как я... стало очень трудно заставить себя услышать". Француз резюмирует жалобу депутата: "по мнению Константина Косачева, ястребы сейчас в фаворе, недавние маневры в Южной Америке его слова вроде бы подтверждают. Косачев также считает, что Кремль, раздираемый между кланами, пока еще не решил, какой курс выбрать".
"Раздираемый Кремль" так долго был кремленологической мулькой, что формулировать вокруг неё повестку внутриполитической борьбы стали стыдиться даже политологи. Но вот изображение этого "раздора" в качестве главной пружины внешнеполитической повестки дня - это новый драматургический ход. Ход тем более интересный, что его озвучивают в Москве "европейцы", которые никогда прежде не жаловались на недопонимание, своё отсутствие на "закрытых совещаниях" и уж тем более не вступали в полемику со своим обществом в официозах. Конечно, их официоз - пока не Le Nouvel Observateur. Драматургическая тревога с неутомимой регулярностью зазвучала с полос "Российской газеты". В номере от 30 сентября знатный толкователь намерений власти Леонид Радзиховский пишет, словно с Канарских островов, а не изнутри России, накрываемой из-за океана волной кризиса: "сегодня, в абсолютно благополучной жизни, многие... торгуют ненавистью к Западу, к "врагам" и т.д. А общество, сытое, пока что вроде спокойное общество, охотно "нюхает" и в любой момент может подсесть на иглу".
29 августа там же - хедлайнер аналитических "кремлёвских" форумов, глава официозного Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов комично, но искренне сердится на историю: "Несмотря на все заклинания, в том числе мои, и в том числе и на страницах "Российской газеты", новая "холодная война" началась. Сейчас кажется, что главное - это нападение безрассудных или бесноватых тбилисских деятелей на Осетию..." Но Караганов снимает завесу с глаз: главное - не нападение "бесноватых" на Осетию, а, видимо, недостаточное их "умиротворение": "Мы помогли новой "холодной войне"... благодаря собственным действиям или жестам. Были высокомерны к бывшим победителям, начавшим проигрывать. Не старались делать вид, что играем по старым правилам... Можно до бесконечности разбираться в том, кто стоял за нападением Тбилиси на югоосетин. Но ответ, даже самый точный, бессмыслен... Мы попались в ловушку, сужающую коридоры маневрирования... Нас втягивают в невыгодный бой".
Кому адресованы эти слова со страниц правительственной газеты? Тем, кто готовит европейские переговоры вокруг Южной Осетии и Абхазии? Медведеву? Путину? Это об их "высокомерии" аналитическая боль? Наверное, "кремлёвскому" аналитику известно много военных тайн, но вот обществу, пережившему полдня 8 августа 2008 года в ожидании самозащиты страны от "бесноватых", как-то не приходило в голову назвать эту самозащиту "высокомерием".
26 сентября, уже после решения Европарламента о Дне памяти жертв сталинизма и нацизма и, главное, уже после начала масштабного финансового кризиса в США, Сергей Караганов в "Российской газете" вновь уговаривает и запугивает. По его словам, вовсе не от кризиса в США, а (прямо по тексту деклараций Дэниела Фрида и Кондолизы Райс), именно от действий в Южной Осетии - "Россия понесла потери. Главная из них - нетрудно подсчитываемые падения из-за конфликта фондового рынка". Но ещё горше другая потеря: "После грузинского нападения и вопиюще несправедливой реакции США и Европы и их большой прессы произошло отчуждение подавляющей части российской элиты от Запада. Доверие к США ниже нуля. Доверие к европейцам, даже старым, близко к нему". Стоит ли так слепо доверять экономическому невежеству Фрида и Райс? Стоит ли так страдать оттого, что на "вопиющую несправедливость" "элита" реагирует как на несправедливость, а не как на благодеяние?
Караганов чувствует фальшь и апеллирует к ещё большей: "Уступать бессмысленно, даже Европе, хотя с ней рвать нельзя. Она - источник нашей идентичности... в последние по крайней мере 300 лет важнейшим источником модернизации общества и экономики нашей страны было европейское влияние... Можно смеяться над европейской слабостью или двуличностью. Но стремление "жить, как в Европе" было всегда одним из важнейших побудительных мотивов российского движения вперед... Так что не стоит в будущем пытаться переплюнуть соперника в заведомо для обеих сторон проигрышной игре, в которой больше проиграть можем мы... Пусть в соревновании "кто кого переплюнет" дальше и чаще плюет другая сторона". Не буду здесь анализировать желание аналитика быть оплёванным вместе со страной. Мне интересней примитивный уровень исторической пропаганды заместителя директора Института Европы РАН по научной работе: что же именно он полагает источником модернизации России 300-летней давности? Несомненное и вековое, хоть и крайне конфликтное влияние Речи Посполитой (Польши), Швеции или кратковременные новации из Голландии? В Польше, Швеции или Голландии он нашёл источник своей идентичности? Полагаю, даже учебник для начальной школы покраснеет от стыда от такой пропаганды.
Так к кому так поспешно и неловко обращаются московские "европейцы"? К бюрократии, которую они, запугивая катастрофическими сценариями, хотят убедить, что любой её новый шаг, опирающийся не на умершую спекулятивную экономику, а на рационализацию собственных ресурсов страны - путь к "конфронтации"? Ко вновь начинающему экономическое кризисное выживание обществу, чью мифическую "сытость" они предлагают обменять на "умиротворение агрессора"?
Надо быть на самом деле отчаянно провинциальным, вторичным, лишённым собственной идентичности "европейцем", чтобы так рваться в ассистенты к европейским "скелетам" и подставлять свою "идентичность" на предмет её соответствия Гитлеру.
Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, Безвыходность горя, безгласность, безбрежность, Холодная высь, уходящие дали. Приди на рассвете на склон косогора, – Над зябкой рекою дымится прохлада, Чернеет громада застывшего бора, И сердцу так больно, и сердце не радо. Недвижный камыш. Не трепещет осока. Глубокая тишь. Безглагольность покоя. Луга убегают далёко-далёко. Во всем утомленье – глухое, немое. Войди на закате, как в свежие волны, В прохладную глушь деревенского сада, – Деревья так сумрачно-странно-безмолвны, И сердцу так грустно, и сердце не радо. Как будто душа о желанном просила, И сделали ей незаслуженно больно, И сердце простило, но сердце застыло, И плачет, и плачет, и плачет невольно.
2 апреля 2008 Александра Сопова Адекватна ли такая форма проверки, как ЕГЭ, для аттестации по литературе - серьезный методический вопрос. Обычно считалось, что наиболее подходящий экзамен по русской литературе - сочинение. Чтобы раскрыть тему, нужно показать и знание художественного текста, и способность ориентироваться в истории своей страны, и умение пользоваться русским языком. Серьезный, право же, вопрос. Сегодня мы предлагаем вам совершенно несерьезную иллюстрацию к разговору о том, чего никогда не покажет тест - но что всегда заметно в сочинении. От редакции: мы сознательно не указываем, в каком году и в каком вузе, кем были написаны и кем проверены эти сочинения. Скажем только, что еще не исполнилось и двух лет самым ранним из этих перлов, а учебное заведение - одно из самых уважаемых в России. Поскольку мы не хотим обидеть конкретных авторов сочинений, а пытаемся показать, что все абитуриенты знают русский язык и литературу более или менее одинаково, остальные подробности мы считаем несущественными...
Называясь аристократом, человеком высшего слоя, дворянства, человек должен что-нибудь делать для пользы государства или хотя бы посещать светские балы. Непонимания между родителями Базарова и их сыном в основном происходят из-за непонимания друг друга. Проблему между детьми и родителями поднимали много писателей. «Отцы и дети» - два антонима, соединенные союзом, который подчеркивает их глубокую связь, уходящую корнями в психологию демократизма-революционизма. Только вместо оружия - остро заточенная фраза, наносящая раны, не менее глубокие обычной шпаги. Обломов рос в постоянном безделии и лежебокости. Одним из ярких представителей, чей вес не может удержаться на других жизненных ступенях, проваливая их и вновь оказываясь на первой под названием «Детство», является Илья Ильич Обломов. От родителей по наследству получил он социальное происхождение, имя, характер. Разночинная интеллигенция - это люди, получившие хорошее образование, но не унаследовавшие дворянских ценностей - веру в Бога и служение Отечеству. В афише написанной в начале пьесы указано, что Феклуша странница; но она уже долго живет у Кабановой и не занимается своим занятием. Катерина, попав в Калинин, становится настоящей мученицей. Феклуша и Кулигин видно выделяются на общем фоне трагедии. «Гроза» - произведение, написанное в стиле пьесы (в другом месте - «в стиле "пьесы"»). Базаров заливал нигилизмом, как цементом, все возможные щели, из которых сквозил дух отцовства. Он (Раскольников. - Ред.) ходил в ужасных лохмотьях и все время осознавал на себе внимание и мнение окружающих. И, как гордый и нищий студент, он был готов выражать это, указывая этим неправильный политический режим в стране. Все это приводит нас к разочарованию в том времени. В том обществе была нездоровая атмосфера, которая подвергала людей на страшные поступки, которая сформировала все психологические характеры. И, проводя сюжетные линии, в романе можно найти Родиона в возрасте, им выступает Мармеладов. Это крестьяне осенью раздевали, а весной одевали поля. Кляча скорее всего и есть (возможно) прототипом старухи. Наташа весь день гуляет и мало берет в руки книжек, Николай не отличается от Наташи полезными работами. [В семье Курагиных] мать завидует своей молодой дочери, потому что дочь становится все лучше, а время хотя и хороший лекарь, но паршивый косметолог. Всех Болконских характеризует особая талантность. Краткости форм Чехов достигает за счет избежатия большого количества персонажей. Образ народа в произведении - это попытка Островского разместить в пяти действиях наглядный пример положения всех обитателей нашей необъятной родины. Но что хотел сказать нам великий благовестец А. Н. Островский? Среди народных масс в пьесе снует мракобесие. Штольц всеобъемлющ. Одной рукой он упекает пшеницынского братца, другой - подает историю изобретений, ноги его в это время бегают на коньках, язык убеждает Ольгу, а ум занят доходными предприятиями. Нельзя воспевать личность, у которой руки по колено в крови...фото с сайта www.ucheba.ru Поэма "Мертвые души" началась писаться в 1835 г. Плюшкин имел свыше тысячи часто умирающих крестьян. Чиновники города связаны круговой очередностью во взяточничестве. Татьяна заперта в деревне среди диких людей. Пушкин описывает петербургское светское общество с неблагополучной точки зрения. Онегин - креативный молодой человек со своеобразной точкой зрения и нестандартным мышлением. Бал представляет собой консервативную светскую тусовку. Лиза была представлена как очень крепостная девушка. В "Медном всаднике" звучит серьезная правда о том, какая цена была плачена за такой шикарный вид Петербурга. В лирике Лермонтова мы наблюдаем передачу состояния души на краски природы или, наоборот, состояние души не соответствует гамме цветовой раскраски. Татьяна и Софья - героини, наглухо запертые в рамки своего внутреннего мира. Софья и Молчалин встречались ночами. Молодая госпожа совершенно не принимала во внимание, что утром она будет отсыпаться, а Молчалин еще целый день, с самого утра, должен работать. Однако вскоре Швабрин совершает ряд подлых поступков, что заставляет Машу с недопониманием отвергнуть его домогательства. И напоследок я хотел бы предложить вам окунуться в мир фантазий. Только представьте: герои этих произведений («Горе от ума» и «Евгений Онегин». - Ред.) ожили, а их миры объединились. Что бы из этого получилось? Чацкий, Онегин и молодой поэт Ленский стали бы отличными друзьями, «фамусовское» общество комфортно чувствовало бы себя в обществе «онегинской» Москвы, а самое смелое, но вместе с тем и самое красивое мое предположение - Онегин, познакомившись с Софьей, смог бы полюбить ее с первого взгляда, а она в свою очередь ответила бы ему взаимностью, ведь Евгений точно подходит под ее идеал, а Чацкому нужна именно такая девушка, как Татьяна. И в результате мы бы получили: трое отличных друзей, две великолепных пары и одну неизменную Москву. «История - это наша жизнь. Жизнь наших предков и потомков. <...> Александр Сергеевич (Пушкин. - Ред.) один из тех творцов, кто очень умело преподносил все наилучшие стороны своего творчества на поживу критиков и других писателей. <...> Имеется много недовольств, унижений, восхищений и благодарностей в различных мнениях об изображении истории в творчестве Пушкина, но явно очевидно, что Александр Сергеевич под словом «история» оставил большой и глубокий след в человечестве. <...> Пушкин скверно осуждает рабство... <...> Но и на этом Пушкин не останавливается. Наряду с классицизмом, реализмом и романтизмом он пишет свое произведение «Борис Годунов» - образец исторической драмы. <...> Петербург представлен очень агрессивно со стороны Александра Сергеевича. <...> Великий Карл Маркс, когда изучал русский язык, обращался к творчеству Пушкина, чтобы лучше с Фредериком Энгельсом ознакомиться с борьбой русских революционеров с русской литературой. <...> Но все равно роман горько заканчивается... Читатель остается с плохим ощущением неприятного итога. <...> ...Исторический подход к произведению не дает умолкать критиков и читателей. Несмотря на разные замыслы гениального поэта, мы продолжаем его помнить, любить и читать». Чичиков «хочет купить у Коробочки ее мертвых мужчин, а она предлагает ему вместо них свою шерсть и пеньку». ...Читатель вынимает глубокий нравственный урок. Аналогом Фенечки в романе Гончарова является Агафья Матвеевна Пшеницына. Прочитав роман, мы можем убедиться, что резкое противопоставление героинь проявляется в чисто женской сфере - сфере любви, чего я не могу сказать про Обломова и Штольца. Если первый роман заставлял его (Обломова) двигаться вперед, то второй окончательно утвердил его на диване. У Щедрина подобное отношение к своему народу приобрело притчеобразную и доступную форму. Сюжет ее (сказки «Медведь на воеводстве». - Ред.) - повествование о царских сановниках, преобразованных в медведей, свирепствующих в лесных трущобах. Сказки Салтыкова-Щедрина вот уже более ста лет несут неумирающие идеи сатиры. Наряду с уподоблением зоологические образы совмещают здесь и эзоповскую функцию. Он (Щедрин) осторожно колеблет грань между миром животных и людей. ...В бессознательном состоянии человек становится самим собой, теряет всё наклеенное ему жизнью... (о снах. - Ред.). Дуня берет с собой пистолет и уже была готова взять грех на душу, но часть совести позволила Свидригайлову отпустить ее. В этом романе имеют многочисленное значение женские образы. В «Преступлении и наказании» перед нами предстает целая галерея русских женщин: блудница Соня, любящая мать и вдова Пульхерия Александровна, сестра Авдотья Романовна, убитые жизнью Катерина Ивановна и Алена Ивановна и убитая топором Лизавета Ивановна. ...Показывая этим заметный негатив к Петербургу. «Вопрос нравственности и ответственности человека перед обществом и общества перед людьми актуален и сегодня. Не вселились ли «некие трихины» в души американцев, одержимых идеей борьбы с «международным злом» и обрушивших всю силу своего гнева на страны бывшей Югославии и на многострадальный иракский народ?» Даже родная река Волга оставила на нем (Некрасове) отпечаток. С тех пор он (Некрасов) стал чувствовать острее. И тяжесть пяты отца, и горе матери, и горе крепостных. Именно мать и окружающие ее крестьянки отложили ему в душе образ сильных и несчастных женщин. Но Некрасов не был пассивным жалельщиком. Самым главным для творчества автора стала его тематика. Выполняя тяжелую работу, крестьянину нет места на родной земле. На каторге, в страданиях происходит пробуждаемое человеком начало его личности. И при всей своей отличности от Обломова Ольга все равно является его продолжением. И. С. Тургенев показал нам Анну Сергеевну Одинцову, ее младшую сестру Фенечку и Катерину Сергеевну Локтевую. В детстве он (Обломов) был подвижным, но Обломовка и его мама обрекли его на такую жизнь, что впоследствии и воздействовало на его психику. Христианство на Руси было принято еще в Х веке, а в селе сохранилась старообрядская церковь. «В XIX веке слово «мир» имело два значения, отличавшихся написанием. Миръ - употреблялось в значении «отсутствие войн, согласие»; мир - «весь свет, все люди». При жизни Л. Н. Толстого всегда печаталось: "Война и миръ"». Михаил Юрьевич Лермонтов написал стихотворение "Бородино" в 1812 году (за два года до рождения. - Ред.).
суббота, 22 марта 2008 г.
Дай прикоснуться мне к твоей щеке. Взглянуть в твои печальные глаза. Пусть мы с тобою далеки, Но друг без друга нам нельзя. Дай прикоснуться мне к твоим губам. Почувствовать твое дыханье. Прильнуть к твоей груди, рукам. Ощутить тепло и пониманье. Дай прикоснуться мне к твоей душе. Изведать в ней глубины, дали. Понять, поверить и довериться тебе, чтоб мы с тобою ближе стали...
Приходит день! День счастья и печали! Закрыв ещё страницу бытия. Давным-давно родители так ждали, Рождения прелестного дитя... Свершилось чудо,- и пришло творенье! (И перед ним открылся белый свет), Души прекрасной с милым вдохновеньем, Которого на свете лучше нет! И пусть уйдёт печальная страница... И, не оставив грусти и следа,- Счастливыми мечтами озарится, Твоей душой рождённая звезда!
